Уильям Брумфилд рассказал, почему полюбил Русский Север и Вологодчину

Уильям Брумфилд – историк, фотограф, профессор Университета славистики Нового Орлеана,  долгие годы занимающийся исследованием и популяризацией памятников архитектуры Русского Севера в целом и Вологодчины в частности – на минувшей неделе дважды встретился с вологжанами. Сначала была лекция у студентов ВоГУ, которые понравились американскому слависту своей заинтересованностью, а затем – встреча со всеми желающими в недавно отремонтированном зале редкой книги Вологодской областной библиотеки. Те, кто интересуется деятельностью исследователя, но не смог присутствовать на встрече, могут побывать там заочно благодаря материалу cultinfo.

«Вологда занимает очень большое место в моей работе» , – неоднократно отмечал Брумфилд на встрече с вологжанами. Вологодский Софийский собор он включил в свою фундаментальную книгу «История русской архитектуры», которая вышла в 1993 году, даже не побывав здесь, в виде исключения – до этого исследователь никогда не писал о памятниках, которые не видел своими глазами. Воочию же вологодскую Софию он увидел в свой первый приезд на Вологодчину в 1995 году. 

С теплотой и ностальгией Брумфилд вспомнил свои первые визиты в Вологду: «Маленькой группой американских ученых мы останавливались в так называемой «обкомовской» гостинице – моем любимом месте в 1990-е годы. Хотя, конечно, дело не в бытовых элементах – дело в наших знакомствах, встречах, в нашей работе… Столько поездок по Вологодчине! Эти фотографии потом вошли в мои книги, их можно посмотреть и на сайте о культуре Вологодской области cultinfo. ru».

Открывая соответствующий раздел сайта Брумфилд пошутил насчет своей фотографии: «Не совсем свежая… Прошлого года, так скажем». Точно такое же фото, кстати, размещено и на удостоверении члена Союза художников России Уильяма Брумфилда, подписанного Зурабом Церетели. Увидев в руках у одной читательницы свою книгу «Вологодский альбом» Брумфилд вспомнил: в 2010 году Церетели во время своего визита в Вологду получил эту книгу от главы региона. «А через год меня избрали членом Российской академии художеств». Показывая «корочки» с заветной подписью, Брумфилд добавляет: «Это как второй паспорт. Подпись Зураба Церетели так помогает!».

На встрече Брумфилда, конечно, спросили, откуда у американского поданного такое увлечение славистикой и русской культурой. «Я вырос на юге США в очень сложное время. Ну, вы наверняка читали «Унесенные ветром» – это как раз про те места, где прошло мое детство. Это не типичный американский нарратив, там много трагического. С юности эти вопросы – где справедливость, кто виноват – занимали и меня. И когда я начал читать романы Толстого, они подействовали как бальзам. Я вдруг понял: я не один. Есть другие люди, которых тоже задаются этими проклятыми вопросами. С этого все началось.

Мама любила русскую музыку – помню эти старые пластинки, Чайковский, «Щелкунчик»… Гениальная музыка! Но, пожалуй, решающую роль сыграла отцовская мудрость. Мой отец родился в 1895 году – ему было 49 лет, когда родился я. Он служил в морской пехоте на Западном фронте во время Первой мировой войны. Он прошел всю эту мясорубку – и во Франции в 1918 году видел интернированных русских. Это был большой русский контингент, экспедиционный корпус – больше 100 тысяч человек, которые до этого служили во французской армии по просьбе французского президента. Они воевали, погибали – а после Брест-Литовского мирного договора французы их боялись и интернировали. Когда я был маленький – во время Корейской войны, мне было около 8 лет – я играл солдатиками и убивал русских коммунистов. И отец мне тогда сказал: “Сынок, русские нам не враги. Я видел их тогда, после Первой мировой, видел, как их держали наши союзники – как скот. Я так жалел их…”. Для меня это было как гром среди ясного неба. С этого момента я по-другому посмотрел на эти вещи».

Впервые выпускник Калифорнийского университета Брумфилд посетил СССР в 1970 году. На сегодняшний день исследователь прожил в СССР и России в общей сложности почти 13 лет, путешествуя по Русскому Северу и фотографируя сохранившиеся памятники традиционной архитектуры. В частности, особо пристальное внимание Брумфилда обращено на вологодское деревянное зодчество, а также храмы Вологды и Вологодской области. Свой интерес к русской архитектуре, в первую очередь к церковной, сам Брумфилд называет не иначе как «божьим промыслом». «Я литературовед, славист – и иногда мои коллеги мне говорят: зачем тебе эти фотографии? Но через фотографию Россия открыла мои глаза. В буквальном смысле. Божий промысел, других слов нет» . Вспоминает исследователь и свои мысли и чувства от мемориалов советским воинам, погибших на фронтах Великой Отечественной: «Сначала я об этом не думал. Но в каждом селе, в каждом городе фотографировал памятники, мемориалы погибшим в той войне – когда Россия, Советский Союз спас мир. Но вы знаете, какой ценой – сотни, тысячи погибших в каждом городе, каждом селе. Иногда этих сел уже не существует, но памятник там всё равно есть. И как русский народ держался… Я говорю об этом со своими студентами, потому что на Западе об этом не знают. И иногда, чувствую, не хотят знать. А страна ваша держалась. Для меня это загадка. Наверное, это и есть душа народа» .

  Брумфилд всегда подчеркивает, что он не вмешивается в политику, хотя на каждой встрече его спрашивают о сложных отношениях между США и Россией. «Это не мое дело: я ученый. И я слишком давно этим занимаюсь, слишком ценю вашу культуру. Есть американские коллеги, так скажем, узкого взгляда. Как сказано в Библии, «очи имут, но не узрят». А надо просто видеть. И моя работа является мостом для этого видения». И подчеркивает, что в Америке далеко не все разделяют официальную позицию властей: последняя книга Брумфилда об архитектуре Русского Севера (на английском) вышла на деньги американских спонсоров; к концу 2019 года она должна выйти и на русском языке. «В апреле у меня была личная встреча с послом России в США Анатолием Антоновым. Он тогда пошутил на встрече: профессор, вы говорите по-русски лучше, чем мы. Понятно, что он дипломат – но это действительно недалеко от истины. Мы с ним очень хорошо, тепло поговорили. Это хорошо, что такие встречи происходят вопреки всему и что есть люди, которые держат эти связи, контакты – на человеческом, на культурном уровне».

А архиве Брумфилда больше 100  000 фотографий. «Фотографии – это машина времени , – говорит исследователь. – С их помощью мы передвигаемся в другое время, в другую эпоху. Таким образом мы сохраняем память о наследии». Подтверждением этому является тот факт, что на фотографиях, сделанных Брумфилдом, немало храмов, которых уже не существует – разрушены, уничтожены пожарами. Фотографии Брумфилда всегда педантично датированы и образуют своеобразную летопись. «Слава богу, я успел сфотографировать некоторые деревянные храмы до разрушения – можно увидеть, какими они были», – говорит он, демонстрируя, к примеру, фотографии 2000 года, сделанные в безвозвратно утраченной Успенской церкви в Кондопоге – уникальном памятнике, сгоревшем дотла летом 2018-го. Так как сама тема, которой занимается Брумфилд – сохранение историко-культурного наследия, памятников архитектуры – чрезвычайно остра и болезненна, то и вопросы пришедших на встречу вологжан часто были о наболевшем. Так, к примеру, на вопрос, надо ли, по его мнению, воссоздавать утраченные храмы, Брумфилд ответил прямо: «А стоит ли?.. Стоит ли, когда есть другие храмы, которые еле стоят? Надо думать о них, если средства ограничены. Я так считаю. Но другие часто думают по-другому. Я не сужу, подходы разные. Я в конце концов просто фотограф, ученый, наблюдатель. Я делаю это не только ради искусства, но и ради науки. И мой ресурс на cultinfo – это настоящий документальный сайт. Меня иногда критикуют: мол, столько повторов... Но я специально настаивал, чтобы были включены все фотографии, потому что это настоящий архивный ресурс, сделанный на научной основе» .

В своих поездках Брумфилд старался запечатлеть и то, что окружало памятники: с умилением показывал фотографию лошади, сделанную в одной из вологодских деревень: «Люблю северных лошадок! Они такие терпеливые, надежные» . Выражал восхищение русскими внедорожниками, благодаря которым даже в сильную распутицу ему удавалось добраться до места съемок: «Волга – это хорошо. Но для таких мест лучше уазик. Помню, как в Вельском районе мы попали в лужу – водитель вышел и он (как это по-русски?), чтобы передняя ось начала работать, должен был ее подключить. Но только не в кабине – это слишком просто. Он это сделал каким-то другим невероятным способом. И мы сразу помчались».

Председатель вологодского отделения Союза писателей России Михаил Карачев вспомнил, как ездили с Брумфилдом в 40-градусный мороз в Тотьму и Великий Устюг: «Никогда не забуду его ботиночки из тонкой кожи и как он в них лазал по сугробам, чтоб сделать хороший кадр». «Искусство меня греет», – пошутил Брумфилд.

Несмотря на почтенный возраст – 28 июня ему исполнится 75 лет – Брумфилд прекрасно ориентируется в датах, помнит мельчайшие подробности своих поездок, помнит все даты, когда и где производил съемки, названия всех храмов. С большим чувством юмора комментирует свои наблюдения: «Первый раз в Устюжне мы были с Владимиром Кудрявцевым, зимой. Глава администрации тогда там был коммунист. С коммунистами вообще было хорошо работать» . 

На вопрос, относится ли он к фотографии как к документу или как к произведению искусства, Уильям заметил, что одно другому не мешает. «Шедевры в фотографиях – это немножко мистика. Такая фотография должна захватить, она должна поражать с первого взгляда. Но нужно терпение. И стойкость. И уазик нужен – без уазика не доехать» . Исследователь вспомнил, как в одном из храмов в жаркий июльский день свет, проходя через дым свечей, причудливо падал на фрески. «Я долго стоял там, и когда ко мне подошла одна женщина и спросила, что я делаю, я сказал: “Улавливаю свет”».

Брумфилд фотографирует не только православные храмы: «Я снимаю и буддийские дацаны, и мечети, и кирхи, и костелы, и синагоги. Я уверен, что любой Дом Божий достоин уважения. У вас многоконфессиональная страна, богатейшая культура – очень сложная, глубокая. И этой культурой питаются все мои книги».